Татьяна Парфенова. Школа №68, 11 класс
Авторские орфография и пунктуация сохранены.
Сто шагов назад 2:
миллион раз не права
Предисловие
Её лицо, её пронизывающий насквозь взгляд, – я сразу её узнал. Я не поверил глазам и списал бы всё это на сон, если бы она не заговорила. Услышав её голос, я понял, что не ошибся. Это была она, та, которую я отчаянно пытался забыть навсегда, но так и не смогу…
Я не понимаю, что со мной происходит, но я постоянно думаю об этой девчонке, просто помешался. Бред какой-то. Она настолько обычная, что в другой ситуации я бы прошёл мимо, не удостоив её и взгляда, а сейчас я готов молить её хоть раз взглянуть на меня. Как это возможно? Мне всегда нравились фигуристые миловидные девушки, знающие себе цену, любящие себя больше мамы и папы. А что теперь? Её фигуру вряд ли можно назвать «супер», внешность у неё скорее приятная, чем потрясающая. Но сейчас я думаю, что она самая милая, обаятельная и прекрасная девушка на свете. Слышал бы меня сейчас кто-нибудь!
Как ни старался, но перестать думать о ней я просто не мог. Её не было в школе, а увидеть мне её нужно было позарез, поэтому я решил наведаться к ней в гости под предлогом «пришёл навестить больную». Идеальный план.
Я схватил телефон, её номер нашёл быстро. Спустя три гудка она ответила.
— Я слушаю.
— Что делаешь? – тупо спросил я.
— Сижу, — ответила она.
Тупик.
— Я чего звоню… Ты дома?
Она ответила, минуя неловкую паузу.
— Да-а-а.
— Отлично! Я могу зайти? Хотел просто больную навестить… Алло? Телефон сел. Чёрт.
И тогда я решил ввалиться к ней домой без приглашения. Почему нет? Я должен был её увидеть.
А дальше всё как в тумане. Я пришёл, увидел, как этот лох тянет к ней свои поганые губы. Вспышка гнева, вспышка ревности, ещё секунда, и он уже на полу. И я хотел всё объяснить. И я бы всё объяснил. Но эта девчонка! Клянусь, это была Аня. С другим цветом волос, со слишком насыщенным макияжем, в другого стиля одежде, но это была она. Я не смог бы перепутать её ни с кем. Я бы не смог перепутать её с кем-то, даже если бы очень сильно этого захотел.
— Аня? Ты же Аня? – бормотал я её имя, как заклинание.
Сначала на меня смотрели её глаза. Но на место её чистого взгляда вдруг пришел другой, совсем чужой, холодный, дерзкий, и я засомневался. И пока я копался в прошлом, моё будущее ускользало от меня. Ангелина… Кого она выберет?
— Мне нравится Денис.
Я услышал своё имя и на радостях у меня всё внутри занемело. Теперь она моя! Но я забыл, забыл самую важную деталь: другой парень тоже Денис.
…Последнее, что я запомнил перед тем, как у меня со злости снесло крышу, это то, как я вылетел из её дома, схватил телефон и быстро набрал знакомый номер.
— Ты дома?.. Одна?.. Жди.
Конец моей истории. Будь проклят тот день, когда я встретил ту девчонку, которая улыбнулась и на выдыхе представилась: «Я Аня».
Пролог
Ненавижу, когда в сериале или фильме или книге главная героиня, заключённая, как обычно бывает, в любовный треугольник, выбирает не того парня! Ты так переживала, ждала, что именно Он будет с Ней, что другой ей не пара, и вот на тебе! Оплеуха по самое «не хочу». И ты можешь бесконечно ругаться, плакать и биться головой об стену, но финал таков – Она осталась не с тем мужчиной. Сценаристы всё испортили, ты осталась разочарованной.
Но находясь в точно такой же ситуации, когда мне самой нужно было сделать выбор, я сделала его не задумываясь. Потому что мне нельзя было поставить время на паузу, чтобы все замерли, и я смогла всё спокойно взвесить, обо всём подумать, нормально, без спешки, всё решить. Или, может быть, потому что сердцу тоже свойственно ошибаться. А, может, прошло ещё слишком мало времени для такого, на тот момент серьёзного, вопроса, когда нужно было подождать. Может, мне и выбирать бы не пришлось, второй вариант отпал бы сам собой, ведь не зря говорят, что «время всё расставит на свои места».
Но у меня не было времени на раздумья, нужно было всё решить, решить сейчас! И я сделала свой выбор. Плох он или хорош я на тот момент не знала. Но всё же предполагала, что выбрала правильно.
Но сейчас, стоя здесь, на этом ужасном холоде в этом дурацком платье, как дура… я так не думаю. Да, я конкретно ошиблась, чёрт побери! Я забила не в те ворота, и трибуны сорвали голоса своими криками. Кому вообще в голову пришло поставить на ворота такую идиотку? И на кого теперь всё спереть? На Бога, на случай, на саму себя? Я не знаю. Именно поэтому я стою здесь и ничего не знаю. Ни-че-го.
Когда вы счастливы, не кричите об это всему свету. Потому что именно тогда, как по щелчку пальцев, начнёт свою работу закон подлости. Я, когда была окрылена и пьяна счастьем, не понимала, что уже давно его сглазила. И пока я, в красивом платье, танцевала с мечтой, за моей спиной что-то безобразное, ужасное натачивало свои длинные острые когти, готовое пустить их в ход в любой момент. А я, глупая, так ничего и не поняла…
***
«Я всегда могу выбрать, но я должен знать,
что даже в том случае,
если я ничего не выбираю,
я тем самым всё-таки делаю выбор»,
Жан-Поль Сартр
Мы шли по аллее, держась за руки. Это уже ничуть не смущало, как было в первый раз, когда он ловко поймал мою ладонь в свою, и мы шли вместе, как одно целое. Мы шли медленно. Поздняя осень была не ветреная, и погода радовала нас редкими снежинками, которые плавно, не торопясь, падали с неба на землю и тут же таяли, едва касаясь её. Я ловила снежинки ртом, а Денис смотрел на меня и смеялся. Он каждый день провожал меня в школу. Я не верила, что в моей жизни всё наконец стабилизировалось, пришло к балансу. Я боялась закрыть глаза, а потом открыть их и понять, что ничего этого не было и быть не может, что это сон, который развеется тут же, едва мой разум прояснеет, разогнав дымку дремоты. Но этот сладкий сон всё никак не заканчивался, и я начала чувствовать себя по-настоящему счастливой. Но «идеально» не бывает. Всему приходит конец, даже самому вечному из вечных.
— Терпеть её не могу. Она меня постоянно провоцирует.
— Вика?
— Ну а кто же ещё! – я уткнулась головой в Дениса, он обнял меня, — Вчера в шкафу у меня рылась. Она ведь как змея, явно что-то затевает. А вдруг она меня убьёт ночью? Задушит?
— Глупости говоришь, — Денис провёл рукой по моим волосам.
— Знаю, — я подняла глаза, — Но мне правда страшно.
Денис потянулся ко мне. Я закрыла глаза, ожидая прикосновения его губ, но он лишь потёрся носом о мой нос и засмеялся.
— Пошли. Я из-за тебя стал опаздывать, — Денис потянул меня за собой.
Мы зашли в здание школы, минуя раздевалку. Денис держал мою куртку и придерживал меня за руку, пока я переобувалась в кеды, неуклюже пошатываясь, стоя на одной ноге и на весу завязывая шнурки.
— Я всё, — выпалила я, зашнуровав второй ботинок, и подставила Денису праву щёку.
Денис по обычаю коснулся губами моей щеки так нежно, как птичка крылышком, что сердце моё налилось теплом.
— Переспите ещё тут, — бросила «красотка» Полина, проходя мимо нас к лестнице на второй этаж.
— С тебя пример брать предлагаешь? – огрызнулась я.
Полина резко обернулась. Бурля меня взглядом, она сделала шаг нам навстречу, но тут же между нами встала стена в лице нашей «карманной» директрисы.
— Полина, иди, пожалуйста, в класс, — попросила она.
Блонда надула накрашенные губки, развернулась на каблуках и модельной походкой зашагала к лестнице, вызывающе виляя ягодицами.
— Ангелина, — обратилась ко мне Антонина Григорьевна, глядя на меня из-под очков немного строго, но я прочитала в её глазах усталость, — Зайди ко мне после уроков. Или на перемене, как хочешь. Мне нужно у тебя спросить кое-что.
— А я сейчас свободна, могу сейчас зайти.
Директриса посмотрела на Дениса, потом на меня. Я её поняла. И Денис, конечно, тоже.
— Я пойду, — сказал он, приобнял меня, кивнул директрисе и ушёл.
— Тогда пойдём.
В кабинете Антонины Григорьевны ничего не изменилось с моего первого пребывания в нём, но кое-чего не хватало. Вернее кое-кого.
— Садись.
Я присела напротив неё, ожидая, что она скажет. Я будто ждала приговор. Антонина устало подпёрла голову рукой, другой рукой сняла очки. В миг из строгой директрисы она превратилась в обычную женщину чуть за сорок, по виду которой можно было точно определить усталость, или, возможно, грусть?
— Я хотела спросить у тебя на счёт Дениса.
Одно его имя, и голова слегка закружилась. Сердце защемило. Я… скучала по нему.
— Да? Что спросить? – в горле пересохло.
«Успокойся, ради Бога! Что это с тобой? Ты заболела?».
— В школу не ходит, трубку не берёт, — то ли рассказывала, то ли жаловалась Антонина, — Я не видела его несколько дней. Я волнуюсь. Не знаю, что думать.
— А дома вы его не видите?
— Дома? Он отдельно живёт от нас.
— Что? – я была несказанно удивлена такому повороту событий, — И вы не против?
— Против. Но ему всё равно. Года два назад закатил истерику… Да не в этом дело. Я хотела спросить, всё ли с ним в порядке?
— У меня спросить? – потупилась я.
— Вы же общаетесь. Разве нет?
«Нет! Мы не общаемся. Наверное…».
— Ангелина? — Позвала Антонина.
— А? А-а-а… Да, мы созваниваемся, — солгала я.
Антонина просияла, нацепила очки на нос, улыбнулась.
— Это хорошо. Это очень хорошо, — приговаривала она, усаживаясь поудобнее, — Как он там? Почему пропал? Скажи, что я прибью его за прогулы! Как он может не брать трубку, когда я звоню!
— Я спрошу у него, — я солгала уже дважды, глядя ей в глаза, — Он нормально. Просто он подросток, вы же понимаете. Мы такие непостоянные, бунтари. Вечно хотим что-то доказать кому-то, может себе. Извините, мне срочно надо на урок, звонок скоро.
Я чувствовала себя паршиво. Я быстро встала, попрощалась и вылетела из кабинета, сверкая пятками. Стыдно за то, что солгала. Грустно потому, что я хотела верить в свои слова. Ненавистно то, что я как обезумевшая всё это время скучала по нему.
Мне запрещено скучать по нему, знаю. Я ведь всё уже решила.
Звонок прозвенел, а я всё ещё стояла и смотрела на экран телефона. Мама научила меня многому, и в том числе она учила меня не лгать. А если уж солгала, то исправляй. Важен лишь хороший результат, независимо от последствий. «Будь хорошей девочкой, Ангелина» — приговаривала она, расчёсывая мои, ещё тогда непослушные, волосы. Я буду, мама. Буду когда-нибудь, но не сейчас. Я засунула телефон в карман и пошла на уроки. Я никогда не прислушивалась к словам мамы. Это осталось неизменным..
Еле-еле отсидев все уроки, я наконец была свободна. И очень голодна! Пока я переобувалась, невольно подслушала чужой разговор. Лишь спустя время узнала голос Саши, Полины, её подружки Насти и ещё кого-то из нашего класса.
— Отлично! Девчонки будут. Я приду!
— Тише говори, придурок. Это закрытая вечеринка.
— Это обычная туса. Не начинай опять, Полинк.
— Заткнись, тебя не спрашивали.
— Не грусти, Настюх. Хочешь, я тебя утешу, м-м-м?
— Иди в пень, Спепанов!
— Значит так: скажите всем, что вечеринка закрытая, только для «своих». Пусть кого попало не тащат.
— Давай я сначала у Дэна спрошу чё по чём, а там и решим., окей?
— Он со мной согласится, можешь не спрашивать.
— А где…
Настя, блондинистая подруга Полины, поймала мой взгляд и прищурилась.
— Чё, подслушиваешь?
Я быстро закинула обувь в мешок, надела шапку.
— У тебя паранойя, — прыснула я и поторопилась уйти.
— Вот офигела! – крикнула мне вслед Настя, но я никак не отреагировала.
Они говорили о Денисе? Он устраивает вечеринку? У себя дома? Сегодня? Я хочу его видеть.
Нет, нет, нет! Я не хочу его видеть, конечно, нет!
— Кого ты не хочешь видеть? – Саша появился из ниоткуда.
Я сделала шаг, чтобы уйти, но Саша схватил меня за локоть.
— Стой, стой, стой, — сладко пропел он.
— Чего тебе? – я освободилась от его руки.
— Ты ведь всё слышала? – хитро улыбнулся он, — На счёт вечеринки?
— Нет, — третья ложь за сегодня, да я просто в ударе. Класс, я ещё и начала их считать, так и рехнусь.
— Всё ты слышала. Я что хотел спросить: придёшь?
Я потупилась, уставилась на Сашу, как будто он только что признался, что беременный.
— Зачем? – не поняла я.
— Да брось ты тупить и приходи, — толкнул меня плечом Саша, — Потанцуем, выпьем, — тут он сделал странное лицо, — …поиграем. Короче весело проведём выходной! Можешь взять с собой своего… па-арня, если захочешь. В субботу, в восемь, вот адрес.
Саша всунул в мой карман мятый листок и, махая руками каким-то девчонкам, ушёл прочь, оставив меня один на одни с мыслями, которые разрывали меня на части.
Дома я столкнулась лицом к лицу с Викой, и та сделала вид, будто наступила в кучу некрасивого слова. На Вике был надет нежно-серый свитер и…
— Это моя юбка! – вскликнула я, тыча пальцем в Вику.
— Дашь поносить? – спросила Вика, — Спасибо! – выпалила она, не дожидаясь ответа.
— Я поставлю на дверь своей комнаты замок, ясно? – процедила я с угрозой в голосе, — Это МОЯ комната! Что тебе в ней надо?
Вика перестала ковырять ноготь и посмотрела на меня.
— Если тебя что-то не устраивает – проваливай.
И пошла дальше, пихнув меня плечом. Кажется, эта бесконечная война никогда не закончиться. Я прошла в свою комнату и со всей силы хлопнула дверью.
— Проваливай сама! Или я сама тебя выставлю! – прокричала я в закрытую дверь и даже топнула ногой в подтверждения моих намерений избавиться от неё.
— Вы так любите друг друга.
— О, Господи! – вскрикнула я, увидев сидящего на моей кровати Дениса, — Ты меня напугал!
— Тс-с, не кричи ты, — он приложил палец к губам и поманил меня к себе.
Я кинула сумку на пол, подошла к нему, обняла крепко-крепко. Он пошатнулся, и мы повалились на кровать. Я уткнулась ему в грудь, и мне захотелось плакать.
— Всё в порядке? – спросил Денис, прижимая меня к себе крепче и проводя рукой по моим волосам.
— Да, — ответила я. Что ещё я моглу ему сказать? Что я мысленно почти изменяю ему, думая о Денисе? Я себе-то в этом не могу признаться.
— Денис… — начала я, но прикусила язык.
— Почему замолчала? – он поцеловал меня в весок.
Я чувствовала себя в тот момент паршиво, но я сказала то, что сказала, а сказанного не воротишь.
— У меня голова разболелась. Давай сходим в кино завтра? Хочу сегодня вечером поспать.
— Как ты скажешь.
Он поцеловал меня очень нежно, искренне, а я, преисполненная печали и ненависти к себе, отвечала на поцелуй, вкладывая в него все свои чувства, только бы оправдать себя, доказать себе, что влюблена. Нет, всё правильно, я не ошиблась, выбрав его.
Выбор, выбор… Я стала слишком часто думать о нём. Хватит уже чувствовать себя Богом, решающим, кого выбирать, кого не выбирать. Я не выбирала, я… рассказала о своих чувствах. Мой выбор состоял лишь в том, чтобы сказать о чувствах тому или другому парню, вот и всё.
Когда Денис ушёл, я решила провести весь вечер, лёжа на кровати. Разделась, легла в кровать. Спать не хотелось, мысли то и дело слетались в одну: вечеринка. Я хотела пойти, но сама вечеринка мне была по барабану. Я хотела увидеть его. Просто увидеть и убедиться, что с ним всё в порядке и сразу уйти.
Точно. Я только удостоверюсь в том, что у него всё хорошо и сразу пойду домой. Меня же его мама попросила! Отговорка так себе, но я была рада и такой.
Я вскочила с кровати, нашла своё самое обтягивающее платье, чёрное. Надела его, чёрный цвет стройнит, и каблуки, обязательно, стану выше, и ноги стройнее покажутся. В зеркале на меня смотрела сомневающаяся в правильности своего поступка девушка. Я причесала свои волосы цвета каштана и оставила распущенными. Зелёно-голубые глаза я накрасила в тёмно-серый и добавила чёрных теней в тон платью. Тут же я вернулась с неба на землю. Куда я вырядилась?! Но времени уже ни на что не оставалось. Я схватила сумочку, закинула в неё телефон и тихо прокралась к входной двери. В доме было необычайно тихо, так что я радовалась, что уйду незамеченной и быстренько вернусь без скандалов, лишних упрёков и проблем.
На пойманном такси я на удивление быстро добралась по адресу, указанному на клочке бумаги, что мне сунул Саша. Стоя возле двери квартиры я медлила. Из квартиры Дениса была слышна музыка, настолько громкая, что вторую вечеринку можно было бы устроить прямо тут, на лестничной клетке. И как соседи терпят, не понимаю.
Звонить в дверь было бы бессмысленно, никто и не услышал бы звонка из-за такого шума. Я повернула ручку двери и вошла. В нос ударил терпкий запах алкоголя, табачного дыма, пота и всего того мерзкого, чем обычно пахнет на вечеринках. Народу было очень много, на тусовку пришло, наверное, пол школы. Как они все уместились в двух комнатной квартире, ума не приложу.
Я протиснулась через толпу, разыскивая взглядом хотябы одно знакомое лицо. И когда я уже потеряла последнюю надежду кого-то найти, я наткнулась на Сашу.
— Ничего себе! – присвистнул он, оглядывая, нет, это ещё мягко сказано, пожирая меня глазами, — Я тебя не узнал сначала. Зачем ты прятала такую фигуру, выглядишь кул!
Пока Саша шарил по мне взглядом, я огляделась по сторонам, в поисках кого-то более адекватного.
— Я заблудилась здесь, — призналась я, отходя на шаг назад от Саши, потому что от него страшно разило алкоголем.
— Бедняжка моя, пойдём к нам, — он обхватил рукой мою талию и потащил за собой.
Я сопротивлялась, но хватка у него была железная. Припомню ему это, когда протрезвеет.
— Степанов, у кого такую шикарную дичь украл? – спросил кто-то знакомый, но в полумраке я не могла разглядеть говорящего.
— Да ты офигеешь, когда увидишь лицо этой красотки, — Саша вытолкал меня вперёд, — Это же наша новенькая, прикинь?
Говорящей вышел на свет. Взгляд чуть свысока, глаза, линия губ, острый подбородок, тёмные волосы, эти скулы. Я сразу его узнала.
— Кто там, Дэн, — вышла из-за спины парня блондинка, — Ты что тут забыла?!
Блондинка, оказавшаяся Полиной, взвизгнула. Другой реакции от неё я и не ждала. Денис немного наклонил голову набок и внимательно разглядывал меня. У меня голова закружилась от такого пристального внимания.
«Соберись, ты здесь по делу», — напомнила я себе.
— Мне, — голос сел, я прокашлялась, и продолжала с напущенной уверенностью, — Мне надо с тобой поговорить. Твоя мама попросила сказать тебе кое-что.
— Говори при нас, — приказала Полина, прижимаясь к Денису, как в холод к единственной работающей батарее.
Саша приобнял меня и положил голову на моё плечо.
— Она только пришла, пусть выпьет, — канючил Саша прижимаясь ко мне, повторяя за Полиной, — Да ведь, Дэн?
Денис сухо посмотрел на него, молча освободился от хватки блондинки, схватил меня за руку и повёл через толпу. Я не возражала, покорно шла за ним, потому что даже не знала, что делать, как себя повести в подобной ситуации. Я растерялась и не знала, как поступить: сбежать домой или плыть по течению и остаться? Но всё уже было решено за меня. К моему удивлению, Денис протолкнул меня в ванну, зашёл сам и закрыл за собой дверь. Несколько минут мы стояли молча. Потом Денис заговорил, не поворачиваясь ко мне лицом.
— Что ты хотела сказать мне?
Я замялась.
— Твоя мама волнуется. Позвони ей и скажи, что ты в порядке.
— А что, если я не хочу? Что, если я не в порядке? – он развернулся, я не могла прочитать его эмоции, потому что я думала лишь о том, как бы протиснуться мимо и сбежать от него на воздух.
— Ты пришла, чтобы увидеть меня?
— Что? – удивилась я его наглости, — Нет! Я пришла, потому что твоя мама…
— Врёшь.
Он подошёл ко мне, я не успела ничего предпринять, как он впился в мои губы поцелуем. Я обвила руками его шею, зарылась пальцами в его волосы. Он прижал меня к стене. Я не сопротивлялась, я тонула в нём. Он чувствовала его учащённое дыхание, оно походило на моё. В тот момент я не лгала о своих чувствах, и он не лгал – наши сердца бились в унисон одинаково часто. Этот поцелуй отличался от наших поцелуев с Денисом, в нём не было нежности, этот поцелуй был похож на заряд электрического тока, страстный, пьянящий. Будто его губы были единственным источников воды в этой засухе. Денис вдруг начал расстегивать молнию моего платья, и тут я опомнилась. Я с силой оттолкнула его от себя. Он выглядел ошарашенным. Я без объяснений открыла дверь и выбежала из ванны, как ошпаренная.
У входной двери меня поймал Саша с бутылкой в руках.
— Ты куда? Оставайся на игру, будет жарко.
Мне и так было жарко, даже слишком. Я почувствовала себя осквернённой, от злости на саму себя по телу пробежали мурашки.
— Отвали ты от меня, Степанов. Оставь меня в покое! – орала я, перекрикивая музыку.
— Тише, тише, на, вот, — он сунул мне бутылку, — Выпей, классная штука.
Я ненавидела себя. Я предала дорого мне человека, поэтому мне было уже всё равно, как будет проходить остаток этого паршивого дня. Я выхватила у Саши бутылку с настораживающем содержимым и осушила её до последней капли. Тут же в горле начался пожар, который разрастался по всем внутренностям. Мои лёгкие начали гореть, воздух перестал в них поступать.
— Ты не перестаёшь меня удивлять! – присвистнул Саша, округлив пьяные глаза.
— Что… ты мне… дал… — я кряхтела, пыталась дышать, закашлялась. Я никогда не написалась, так, шампанское, чисто для того, чтобы расслабиться и не быть лохом в компании. Но то, что дал мне Саша, не было шампанским, оно сжигало меня изнутри, я никогда такого не пробовала.
— Лучше тебе не знать, крошка, — подмигнул парень, — Ну пошли, пошли играть.
Мне становилось нехорошо. Будто внутрь налили горячего свинца, ощущения, думаю, были бы одинаковыми. Ясность ума покидала меня, я перестала сопротивляться этому всепоглощающему жару внутри. Тут же на смену внутреннему пожару пришла небывалая лёгкость, и странное головокружение уносило меня куда-то далеко. И мне это нравилось. Через несколько минут я перестала различать лица людей, совершенно расслабилась, и все вокруг стали для меня смазанными, нечётными картинками.
Потом мне стало весело. Я согласилась на игру. Меня поставили в центр круга из толпы, для меня это было центром вихря, торнадо из нечётких лиц и громкой музыки. Мне завязали глаза и немного покрутили. Я слушала музыку через темноту. Мне было легко, так хорошо, я хотела петь от внезапно нахлынувшей радости! Может, я и пела. Я не слышала своего голоса, только смех. Кто-то завёл мои руки за спину, кто-то стал держать меня. Всё шло нормально, но потом вдруг стало плохо. Мне стало плохо, и ситуация вышла у меня из-под контроля.
Сначала я не понимала, но потом, когда до моего одурманенного сознания наконец дошло, мною завладела самая настоящая паника. Меня начали раздевать! Я стояла в центре круга, мне завязал глаза, меня держали, меня раздевали. Расстёгивали молнию на платье. Я пыталась сопротивляться, убежать, закричать — не сработало. Всё продолжалось. Я была бессильна. Наверное, я выглядела очень жалкой, потому что всё вдруг прекратилось.
Вдруг я почувствовала, что мои руки больше никто не держат, и я быстро, насколько быстро смогла, учитывая моё состояние, сорвала с глаз повязку. Все пребывали в движении. Я не успела ничего и никого толком рассмотреть, как тут же кто-то повёл меня за собой столь стремительно, что я даже потеряла туфлю и не смогла за ней возвратиться. И темнота… Всё померкло, цветная картинка сменилась на чёрный экран, и всё растворилось в нём. Стало тихо, как во сне. Наверное, я и правда спала. Я молила Господа Бога, чтобы всё это было сном. Ведь если это был не сон,.. то всё очень плохо.
***
Как будто твою голову засунули в работающую на полной скорости стиральную машинку с кроссовками, которые носили, не снимая три года, четыре спортсмена, и ещё четверо стучали по машинке кувалдами, напевая что-то из репертуара Сергея Зверева, — вот оно, моё первое в жизни похмелье. И последнее, потому что я это-то вряд ли переживу. Мне так плохо уже не было… никогда! А во рту будто нагадили… эти самые четыре футболиста.
Я с горем пополам разлепила тяжёлые веки. Начала дышать поглубже, но получился какой-то вой умирающего, к горлу подступила тошнота. Дневной свет был для меня, как для вампира, – смертелен.
В комнату кто-то вошёл, я быстро закрыла глаза и притворилась спящей, хотя, наверное, в тот момент я была похожа на свеженький труп.
— Да брось ты, — сказал знакомый девичий голос, — Я видела, что ты не спишь. Вставай, иди в ванну, тебе лучше умыться, если не хочешь потом косметику шпателем от лица отдирать.
Я открыла глаза. Девушка в халате посмотрела на меня и принялась расчёсывать свои волосы.
— Криветка! – воскликнула я и издала стон, схватившись за голову, — Больно, больно… Ты что тут делаешь?
— Меня Настя зовут, вообще-то, — закатила глаза одноклассница, — Что значит тут? Ты у меня дома.
Я оглядела комнату, и тут на меня снизошло озарение – комната-то не моя!
— О, наверное, тебе интересно узнать, что ты здесь делаешь? – уточнила Настя.
Я медленно кивнула.
— Я расскажу, только сначала умойся, прошу тебя. От тебя несёт не хуже, чем от помойного ведра.
— В курсе, — я поморщилась.
Медленно я встала, на мне была та же одежда, которую я надела на вечеринку вчера, только теперь одежда была потрепанная, грязная, и я даже не хочу знать, что это такое безобразное на платье. Да и я сама выглядела ужасно, так что одежде вполне соответствовала. Настя показала мне, где находится ванна. Я, придерживаясь одной рукой за Настю, другой за голову, добралась до пункта назначения «Ванная комната» и приступила к миссии «Привести себя в порядок», но в тот момент эта миссия была невыполнима, так что я смогла лишь выполнить миссию «Опухший зомбак». Голова болела жутко, терпеть эту боль не было ни желания, ни сил, я пожалела сто раз, что пошла на ту треклятую вечеринку.
Я смыла с лица косметику, а точнее то, что от неё осталось. Легче не стало, да и не должно было стать, поэтому я сделала воду прохладнее и засунула голову под холодную струю. Это было лучшее, до чего я когда-либо додумывалась. Не знаю, шёл ли от моей головы пар, но чувствовала я себя так, будто шёл. Мне стало немного легче, но голова всё ещё болела и непонятно гудела, как телефон, поставленный на бесконечную вибрацию внутри черепа. О-х-х.
Я вытерла волосы и вышла из ванной. Кое-как нашла кухню, шла на запах еды. В животе заурчало от одной только мысли о еде. На кухне Настя разливала чай.
— Садись завтракать. Сейчас принесу таблетку от головы, — сказала она, не глядя на меня.
— Не стоит беспокоиться… — заверила я, но всё-таки села за накрытый стол.
Настя молча положила передо мной таблетку и села напротив.
— Чай остынет, — предупредила она, всё так же не смотря на меня, накладывая в мою тарелку кашу, — Ешь.
Я подвинула к себе тарелку, пахло так вкусно, что сразу слюнки потекли. А вместе с ними в горле заскребла тошнота.
-Тошнит? – спросила Настя.
— Нормально, — солгала я, чтобы меньше беспокоить мою спасительницу ещё больше.
— Это хорошо, — кивнула она и вдруг пронзительно закричала: — Кири-и-и-илл! Кирилл, иди есть! Кирилл!
— Не ори! – в комнату тут же вошёл мальчик лет десяти, светловолосый и кареглазый, прямо как Настя, с такими же пронзительными, видящими насквозь, глазами, при этом смотрящими спокойно и немного строго.
Мальчик сел рядом с Настей и сразу же взялся за сладкое.
— Ешь кашу, — приказала Настя, отбирая у мальчика вазу с конфетами.
— Сама и ешь, я не хочу, — сказал Кирилл, возвращая вазочку на прежнее место — возле себя.
— Расскажу бабушке, что ты не ешь, и попрощайся с приставкой и телефоном на месяц, — спокойно предупредила Настя, — А ещё расскажу ей, кто сделал самодельную бомбу и поджёг шторы в зале.
Кирилл и бровью не повёл, только закинул в рот конфету.
— А я скажу всем, чьи фотки у тебя на компе, — парировал Кирилл с лёгкой улыбкой, — Кто-то вчера ночью мимо моей комнаты крался. Я не спал и всё слышал.
— Ты! Маленький…
— Эй! – прервал Настю брат, — Здесь же дети. Выругаешься, а я возьму и запомню. Спасибо, я наелся. Я пошёл.
Кирилл остановился в дверном проёме.
— Один – один, сестрёнка! – подмигнул ей и рассмеялся, — У меня дела, я пошёл, — повторил он и вышел из комнаты, напевая злодейский марш.
Я посмотрела на Настю, она улыбалась. Поймав мой взгляд, она в миг посерьёзнела, но её глаза – её предатели, мерцали смешинками на строгом лице.
— Поговорим о вечеринке? – предложила она. Я согласно закивала, — Что ты хочешь узнать? Спрашивай.
— Я хочу узнать всё! – немного резко выпалила я.
— Ну,.. всё я тебе не обещаю, — вздохнула Настя, — Я за тобой не следила, но могу рассказать, что видела.
— Расскажи, — попросила я, а самой стало не по себе. Я вдруг осознала, что не хотела ничего знать, меня душило предчувствие чего-то плохого.
-Вообще я не люблю вечеринки, — начала Настя, — Все эти сборища пьяных дрыгающихся под музыку придурков… Мда. Но на эту пошла, потому что на ней был человек,.. которого я хотела видеть. Болтаем с подругой, и тут подбегает Степанов, пьяный просто в дрова, довольный такой. Потащил нас «смотреть шоу». Я-то знаю, что от таких вечеринок добра не жди, поэтому в их игры никогда не играю. Да и никто из девчонок не играет, только самые отчаянные. Но ты, видимо, ничего не знала.
— Не знала… — эхом повторила я.
— Я могла бы догадаться. Извини, не подумала как-то. Я только видела, — продолжала она, — Что какую-то девчонку раздевают. Напоили заранее, по старой, отработанной схеме работают. Она, девчонка, пыталась вроде что-то сделать, но всем было плевать, они телефоны похватали и снимали на видео… Если бы я знала, что это ты, я бы помогла. Обычно в эту игру играют там всякие… Ну ты понимаешь.
Позор. Это всё, о чём я могла думать. Стыд и позор.
— Я когда увидела твоё лицо, то сразу тебя узнала. Я хотела подойти к тебе, помочь, но Денис меня опередил и вывел тебя на улицу. Мы с ним договорились отвести тебя ко мне домой. Ты ни то, что свой адрес, ты вообще говорить была не в состоянии.
Я молчала. Настя накрыла мою руку своей тёплой рукой.
— Да ладно тебе, забудь.
— Забудь? – всхлипнула я, убирая свою руку из-под её руки, — Я просто забежала на пять минут, а меня раздели и опозорили. Вот поэтому мне не нужны друзья. Все предают. Все, все, всегда!
— Да при чём тут друзья? Со всеми бывает, ты просто не знала.
— Спасибо за всё.
Из Настиного дома я вышагивала решительно настроенная отомстить. Слёзы высохли, гнев завладел моими чувствами. Меня кидало то в жар, то в холод, прибавилось сил. Казалось, я могла горы свернуть. Но весь мой пыл улетучился, стоило переступить порог дома.
— Явилась, не запылилась.
Вика открыла мне дверь и пропустила внутрь, усмехаясь.
— Где Катя?
— Я за ней не слежу, — бросила Вика, ныряя в телефон.
— Она знает, что меня не было? – осторожно спросила я, прикусывая губу.
Вика оторвала взгляд от экрана телефона, кривя рот в ровной усмешке.
-Наша девочка выросла, как вижу. Вряд ли ей было до тебя, папуля ещё вчера её загрузил.
— Чем? – удивилась я.
— Откуда я знаю? — теряя терпение, спросила Вика, и нехотя добавила: — Женишок твой забегал утром. Тише, тише, что ж тебя так раздуло! Не говорила я ему, что ты шастала пол ночи неизвестно с кем, неизвестно где. Сказала, что ты спишь, и он ушёл.
Я удивлённо вскинула брови. С чего столько щедрости в один день? Не к добру это. Слишком подозрительно. Вика никогда меня не прикрывала, а тут аж два раза.
— Ну ладно… Я пошла к себе.
Вика ничего не ответила на это, закрыла дверь за защелку и ушла на кухню, неотрывно глядя в телефон.
Я быстро переоделась, приняла душ. Но никакой душ не мог смыть с меня стыд за свою глупость. Так попасться! Меня развели, как малолетнюю, наивную девчонку. Но в какой-то момент мне показалась вся эта ситуация ужасно абсурдной, стоит ли так переживать? В конце концов, никто меня не раздел догола. Такая новость-однодневка быстро забудется. Я надеюсь… Хватит! Больше не буду думать об этом.
Захотелось к маме. Ощутить её тепло. Хотя я бы всё что угодно отдала, чтобы только взглянуть на неё разок, на несколько секунд. Но нельзя. Мёртвым не место в мире живых, как бы грубо это не звучало, как больно бы не было это осознавать, как бы трудно не давались эти слова. Мамы больше нет, а я до сих пор жду, когда она зайдёт в комнату, чтобы поцеловать меня на ночь. Я не ценила. Ведь я просто не умела этого делать. Её советы были самые нужные, только сейчас начала жалеть, что затыкала уши и не слушала то, что она мне говорила. Я скучаю. И к ней нельзя, и здесь оставаться не хочется. Вот так я живу без неё теперь.
***
Защекотало лицо, и я очнулась ото сна. Впервые за несколько недель я заснула так быстро и крепко. За окном успело потемнеть, моя комната погрузилась в темноту. Когда глаза привыкли к темноте, я смогла разобрать силуэт. Кто-то сейчас находился в моей комнате. Вдруг мне вспомнились все фильмы ужасов, какие я смотрела, и страх завладел мной. Сердце бешено заколотилось, тело онемело. Неужели маньяк-насильник пробрался ко мне в комнату и убьёт меня? От этой мысли я вздрогнула.
Силуэт перестал быть неподвижным, ожил, и стал тянуть ко мне руку.
«Сейчас схватит за горло и задушит! Надо было сходить пару раз на самооборону».
— Тебе холодно?
Маньяк вряд ли был настолько артистичным, чтобы подделать голос. Этот немного грубый баритон с еле слышной хрипотой я узнала сразу. Я вытащила из-под себя подушку и запустила ею в парня рядом. Он не успел увернуться, подушка настигла его, и от неожиданности Денис чуть не упал, едва удержав равновесие.
— Ты меня доконаешь когда-нибудь! Я напугалась, — рычала я полу шёпотом, хватаясь за сердце, — Это уже не смешно. Как ты сюда попал?
В темноте я не могла разглядеть выражение его лица.
— Прости меня, — произнёс Денис, пробираясь ближе ко мне, — Простила?
Его губы странно улыбались мне. Он вдруг с силой повалил меня на кровать, и я открыла глаза.
В комнате, погружённой во мрак, никого не было.
***
Такое тёплое лето на дворе, и воздух тёплый, свежий. И солнышко слепит глаза, и греет. Красота! А я стою под берёзой, прислонившись к её стволу, улыбаюсь. Поднимаю лицо, и листва щекочет мне лоб. Я вдыхаю запах лета, такой приятный, и… просыпаюсь.
Это был один из тех снов, после которых лежишь с закрытыми глазами и пытаешься снова заснуть, лишь бы хоть на несколько секунд в него вернуться. Но заснуть я не смогла, поэтому нашарила под подушкой плеер, засунула наушники в уши, включила музыку и мыслями ушла в нирвану. Я подумала о Денисе, о его последних словах. «Главное, чтобы ты была рядом» — сказал он. И я даже немного растаяла. Неужели я стала одной из тех девушек, которые с головой уходят куда-то в романтику? Я ведь совсем другая! Я не иду на поводу у чувств, ведь сердце – глупый орган, и его работа – гонять кровь по телу, а уж точно не сводить человека с ума и не толкать на необдуманные странствия по матушке любви.
Я услышала щелчок, открыла глаза, чтобы понять, в чём же дело, и в ту же секунду обомлела. Я вырвала наушники из ушей. Мне хотелось провалиться сквозь кровать и пол, чтобы потом провалиться сквозь землю, чтобы вызвать Сатану, ведь передо мной стоял его сын! Пусть забирает его обратно, ведь Игорь Лебедев собственной персоной пожаловал к нам из самой преисподней.
Лебедев стоял возле шкафа, роясь в моём нижнем белье, как в своём собственном. На его лице играла улыбка, голубые глаза светились от утреннего солнца, что пробивалось через окно.
— А ты выросла, — гаденько улыбнулся он и помазал моим бюстгальтером, — Что ещё новенького?
От злости захотелось кричать, что я и сделала. Заорала на весь дом, будто меня режут, вскочила с кровати и выбежала из комнаты. Навстречу мне прибежала взбудораженная Катя с тарелкой в руках. Даже Вика вышла из своей комнаты узнать, что случилось. (Хотя, может так совпало, а она просто шла в туалет).
— Что?! Что случилось? – Катя подбежала ближе ко мне и начала судорожно меня осматривать.
— Это было слишком громко? – заметтила Вика безразлично.
— Что?! Что случилось?! – Катя схватила меня за руку.
— Лебедев! Какого лешего он делает у нас дома? – взвизгнула я что есть мочи, — Моя комната что, проходной двор? Что ты молчишь, Катя? Лебедев. Сейчас. В. Моей. Комнате. КАТЯ!
— Не кричи на меня! – приказала Катя. Я осеклась.
— Ну Кать!
— Ангелина! – прервала она меня и добавила на тон ниже, — Не стыдно тебе? У нас гости на кухне сидят, а ты ведёшь себя, как истеричка неуравновешенная.
— Почему я не знаю о том, что у нас на кухне сейчас сидят гости? – не поняла я.
— Потому что надо было ночью спать, — съязвила Вика, небрежно прислонившись к стене, — Два часа уже, а ты дрыхнешь. Сама виновата.
— Я…
— И нечего тут орать, не одна живёшь, — отрезала Вика, — Кто там у тебя в комнате?
Вика сложила руки на груди и прошла в мою комнату, я прошмыгнула за ней, Катя следом. Игорь забрался с ногами на мою кровать и уставился в телефон. Заметив нас, он оторвался от телефона и обворожительно улыбнулся.
-Ты кто? – спросила Вика, и ,не дожидаясь ответа, бросила: — Пошёл вон.
Лебедев опешил, мы с Катей раскрыли рты и уставилась на Вику. Она бесцветным взглядом смотрела на обалдевшего от такого приветствия Лебедева.
— Ну? – нетерпеливо произнесла она, — Мне долго ждать? Сам не пойдёшь, так я тебе помогу.
В этот момент в комнату вошла Раиса Витальевна, мама Игоря. Она окинула нас взглядом и остановилась на Игоре.
— А Игорёша в шесть лет увидел деда Мороза, испугался и описался, — с серьёзным видом проговорила она.
— Мама! – Игорь вскочил с кровати, тыча пальцем в мать.
Уже на кухне тётя Рая обняла меня крепко-крепко. Её объятья напоминали мамины своей теплотой и нежностью. За столом сидел и уминал за обе щеки Катин пирог дядя Миша. Увидев меня, он заулыбался, отложил пирог, вытер руки об штаны и обнял меня осторожно, будто я была фарфоровой куколкой, и потрепал меня по голове.
Мне с ними так тепло, а ведь мы даже не родственники. Дядя Миша и моя мама были лучшим друзьями со школы. Но они не влюбились друг в друга, как бывает в книгах или фильмах. Мама познакомилась с отцом, а дядя Миша встретил замечательную женщину. Нет, это была не тётя Рая, с ней он познакомился позднее, а когда понял, какая она прекрасная женщина, потащил её в ЗАГС.
Катя усадила всех за стол, мы принялись за завтрак.
— Рассказывайте скорее: как ваши дела, где вы так долго пропадали? — спрашивала я, отпивая чай из кружки, — Отец знает, что вы здесь?
— Это был сюпрЫз, Ангелок, — дядя Миша подмигнул мне, — Но есть у нас один кадр, который любит подкинуть гов…
— Миша! — вскрикнула тётя Рая, — Мы за столом сидим, не выражайся.
Дядя послал ей воздушный поцелуй, Катя умилённо хихикнула. В комнату ввалился Игорь и сел возле меня, придавив к стене.
— Ну чё, как делишки твои, что ли? — спросил он, закидывая в рот блинчик, — Где дядь Витя? Видела меня на обложке девчачьего журнала? Офигенно на ней получился! Девчонки с ума от меня сходят, так что меня снова зовут сниматься.
Я хмыкнула.
— Похвастался? — осведомилась я язвительно.
— А как же, — подмигнул Игорь, чем напомнил мне дядю Мишу, — Где папА твой?
Я пожала плечами.
— У него и спроси, он дома появляется раз в неделю.
— Ну, Ангелок, работа такая, — отозвался дядя Миша, — Тебе ж на серёжки и на платишки зарабатывает, ёлы-палы.
Я хотела было возразить, но в комнату вошла Вика, и все замолчали. Вика молча прошла к столу и села возле Кати. Оглядев всех присутствующих внимательным взглядом, она первая нарушила гробовую тишину.
— Доброе утро, — пожелала она с улыбкой и протянула руку дяде, — Вика, — представилась она.
Дядя закашлялся, но руку пожал.
— Михаил. Зови меня просто дядей Мишей.
Тётя Рая представилась вслед, в её голосе слышны были нотки официальности, но и какой-то странной детской робости. Она настороженно, взволновано взглянула на меня исподлобья. Увидев, что я никак не реагирую на происходящее, тётя заметно успокоилась, дядя выдохнул.
До этого молчавший Игорь вдруг оживился.
— Кто сие персона? — спросил он нарочито громко, пихая меня локтем.
— Сестрёнка, — ядовито ответила я.
— Та самая? — усмехнулся Игорь, — Нифига себе. Весело у вас тут, а я ещё ехать не хотел.
— Игорь, захлопнись, я тебе сказала. — Процедила тётя Рая строго и обратилась к Вике, — Извини, что мы так себя ведём. Нас можно понять, мы ошеломлены! Мы, конечно, понимаем, что ты дочь… Но… Как бы это сказать…
— Какого я делаю в этом доме? — перебила Вика, намазывая джемом тост.
— Ага, — хмыкнул Игорь, — Типа того.
— Но не так грубо, — тётя Рая залилась краской.
— Да всё в порядке, — Вика всё так же не обращая ни на кого внимания налила себе чай, — Так вышло, что мне негде было жить. Поэтому я здесь.
Все удивлённо переглянулись, но никто и слова не сказал. Разговор исчерпан, дело дрянь.
Завтрак прошёл заметно тише, чем бывало раньше, когда у нас гостили Лебедевы.
После завтрака тётя Рая вызвалась помогать Кате с посудой, дядя Миша сказал, что ему позвонили по работе, а сам подмигнул мне и ушёл ко мне в спальню вздремнуть. Я, Игорь и Вика остались сидеть в гостиной на диване. Мы молчали. А о чём говорить? Да и с кем? Лебедева я ненавидела с детства, а Вику с юношества, потрясающая компания для совместного времяпровождения.
Игорь не выдержал тишины, сдался и первым заговорил.
— Хватит молчать! — он встал на спинку дивана и теперь смотрел на нас с высоты своего роста, — Давайте затусим. Или есть другие предложения?
— А не пойти бы тебе…
— Куда? — перебил Вику Лебедев, присел на корточки и оказался возле неё, — Договаривай, крошка.
Я точно видела, что на её щеках появился румянец! Но вид её оставался невозмутим. Невозмутимая ведьма.
— Крошки в хлебнице, запомни, придурок, — бросила Вика.
Лебедев, видимо, не ожидавший такого поворота событий, вылупился на Вику во все глаза.
— Не была бы ты девчонкой, я бы тебе наподдал! — наконец нашёлся он, обворожительно улыбнувшись.
Вика поддалась чуть вперёд, и её лицо оказалось совсем близко от лица Игоря, минимально, чертовски близко! Но тот не шелохнулся. Я ждала развязки, а ещё лучше — драки! Что может быть лучше, чем наблюдать, как два ненавистных тебе человека калечат друг друга? Правильно: ничего! Тут Вика сделала едва уловимое движение, по направлению к его губам(!!!), но остановилась, и, наклонившись к его уху, громко прошептала:
— Открывая свой красивый рот, ты понижаешь айкью всех здесь присутствующих.
Она произнесла это как на духу, потом встала и вышла из комнаты, оставив нас сидеть с открытыми от изумления ртами.
— Меня так грубо отшили в первый раз, — выдохнул Лебедев, — И в последний. Она у меня ещё попляшет.
Я прыснула. Лебедев закатил глаза и махнул на меня рукой.
— Да с кем я разговариваю! Пошёл я лучше в клубешник.
— Вы надолго тут? — быстро спросила я, пока Игорь не ушёл.
— Предки сегодня свалят, а я подумаю, — подмигнул мне Лебедев.
— Тебя здесь не любят, ты в курсе?
— В курсе. Поэтому и останусь как можно дольше! — он показал мне язык и ушёл.
Ненавижу его! Паршивец! Их двоих я просто не выдержу. Но противнее всего осознавать, что эти двое помогают мне забыть о моих старых проблемах, создавая новые.
Сидеть одной в пустой комнате мне не улыбалось, поэтому я пошла прогуляться. Но когда я проходила мимо кухни, до меня донеслись обрывки разговора.
— …А у вас есть дети? — спрашивала тётя Рая .
— А как же, конечно! У меня сын — Саша, чудесный мальчик… в детстве был, — женщины рассмеялись. Я замерла. Подслушивать не хорошо, но очень интересно. — А сейчас Сашенька отбился от рук, ничего не хочет, только лазать по ночам с кем попало. Я уже и так, и эдак, Саш, говорю, если не прекратишь, то сниму тебе комнату где-нибудь и живи, как тебе захочется.
— Ой, Кать, у меня Игорь ну такой же, ну копия! — сетовала тётя Рая, — Думает, что за красивую мордашку ему в жизни всё на блюдечке с голубой каёмочкой преподносить будут. Я, говорит, мама, зарабатываю! Так разве это работа? Пойдёт, пофотографируется, заплатят ему, и тут же спускает все деньги в клубах своих.
— Мне в этом плане легче, город у нас маленький, все друг друга знают.
— Да, тебе проще, а у нас поди разбери с кем он шастает, каждый раз новые лица, не успею запоминать имена!..
— Интересно? – вдруг спросил кто-то.
Я вздрогнула от неожиданности.
— Попалась, засранка, — я хотела ответить чем-нибудь язвительным, но Игорь зажал мне рот и зашипел, приложив палец к губам.
— …Да, бедная девочка. Как же ей тяжело пришлось, а мне тяжело на сердце, что помочь ничем не могу.
— Чем тут поможешь, мать ты ей не вернёшь… Она повзрослела, так теперь на неё стала похожа. Смотрю на неё и вижу Таню. Копия она!
Моё дыхание участилось.
— Столько всего пережить, это же сколько нужно сил.
— Больше, чем мы только можешь представить. А тут ещё эта Вика. Что ей тут надо? Витя ей в месяц по 30 тысяч отстёгивает, и мать хорошо зарабатывает. Могла бы снять квартиру. Не просто так она сюда приехала…
Усталость навалилась, и стало тяжело стоять. Воздуха не хватало, срочно на улицу… Комната закружилась, дыхание сбилось, я почувствовала, что начала оседать.
— Эй, эй! Ты чего? Гелик, эй! Эй! Ты куда? — Игорь подхватил меня, я вцепилась в него из последних сил, — Гелик, ау! Эй…
Голосов стало больше, всё помутнело. Я погрузилась в тревожный сон.
Мне снилось…
***
Когда мои мысли заходят в тупик, — я теряю связь с реальностью.
Когда мои мысли заходят в тупик, — я загнана в угол в собственном теле.
Когда мои мысли заходят в тупик, — мои лёгкие начинают гореть.
Когда мои мысли заходят в тупик, — я никого не жду.
Потому что когда мои мысли заходят в тупик, — я захожу в тупик.
Я в депрессии 17 дней, может больше, может меньше, не считаю — предполагаю. Никто не сядет поговорить со мной по душам, серьёзно, я говорю молча в тишине. Одна.
Я думаю о многом и ни о чём не думаю.
Я всё слышу и не слышу ничего.
Я дышу этим воздухом и задыхаюсь.
Жалкое существование, это не жизнь.
Сегодня врач выпил мне ещё снотворного. Теперь три таблетки. Выпиваю их под строгим присмотром, потом иду в туалет и сую пальцы в рот. Мне не нужны таблетки, потому что мне не нужен сон. Потому что мне страшно засыпать. Во сне я снова увижу её лицо, и мне станет плохо, новый приступ, новые таблетки: горькие, сладкие, маленькие, большие, цветные: белые, красные , жёлтые, розовые, всякие.
У меня отобрали её фото, забрали мобильник и все мои вещи забрали тоже.
Я не помню, сколько я здесь нахожусь, но помню, что меня никто не навещал с тех самых пор, как я переступила порог больницы/лечебницы/дурдома. Меня некому навестить, некому принести мне фруктов, книгу.
Мне всё время хочется спать, но я не могу, не хочу, не буду спать, ведь я знаю, она ждёт меня во сне. Она причиняет мне столько боли. Моя мама оставила меня одну, а у меня от печали крышу снесло.
Я в больнице несколько недель. Я в депрессии 17 дней, может больше, может меньше, не считаю — предполагаю. Я не спала 52 часа. Я потеряла мать два месяца назад, может больше, может меньше, я не знаю — предполагаю. Теперь я осталась одна, это я знаю точнее точного.
***
И наступил декабрь. Неожиданно нагрянули редкие сугробы, холодные ветра, но тёплые шарфы окутывали теплом. Наверное, мне снилось что-то хорошее, потому что я забылась и проспала всё на свете, а именно – школу. Спохватилась я достаточно поздно, третий урок уже подходил к концу, поэтому я решила прогулять. Я укуталась в одеяло, как в тёплый кокон, надела на ноги тапки и в таком виде пошла завтракать. На кухне я застала Вику и Лебедева, обоих в пижамах, они о чём-то спорили.
— Что за стереотипы? Не все красивые люди тупые, — Лебедева распирало чувство собственного достоинства и задетой гордости.
— Это не стереотипы, это факты, — парировала Вика, как всегда, даже не взглянув на собеседника, — И если ты думаешь, что ты красивый и умный, то ты ошибаешься. Ты не то и не другое.
— Скажи это моим фанаткам! Доброе утро, Гелик.
— Доброе…
— Почему ты меня ненавидишь? Я тебе ничего не сделал.
— Для ненависти, как и для любви, причины не нужны.
— От ненависти до любви один шаг, не боишься, а? А? А? Боишься? – заегозил Игорь.
— Я не боюсь влюбиться. Я боюсь влюбиться в такого, как ты.
Лебедев закашлялся от возмущения.
— Какого ещё такого?!
— И вам приятного аппетита, ребята.
Вика и Игорь посмотрели на меня в недоумении. Я взяла кружку с чаем, вазочку с конфетами и помотала головой.
— Ничего, ничего. Продолжайте.
За эти несколько дней, что мы все живём под одной крышей, я поняла две вещи: первая – даже пришельцы из космоса не хотят забирать к себе этих двоих, второе – жить с ними терпимо, если выходить из комнаты по ночам, когда все спят, и не выходить из неё днём. Игорь и Вика много разговаривают, точнее, спорят и ругаются, а я просто прихожу и ухожу, чтобы меня не трогали, но избежать этого удаётся редко, ведь если эти двое ругаются – ругаются все, иногда даже соседи и их собаки.
Я залезла на кровать, поставила еду на прикроватный столик и взяла телефон проверить почту.
«Почему ты не в школе? Напиши мне как можно быстрее. Для отчёта», — от Насти Креветовой.
Я ответила: «Заболела, вдруг это заразно?».
«Намечается вечеринка, но тебя не зову, ты противная», — от Саши Степанова.
Я сразу вспомнила, как на следующий день после той памятной вечеринки я, увидев Степанова, подбежала к нему и врезала так, что чуть не сломала себе руку, а ему челюсть. Это воспоминание, как кусочек торта, радует меня день за днём и согревает душу в холодные дни.
«Откуда у тебя мой номер? Я уродам свой номер не даю», — ответила я.
«Доброе утро! Какие планы на вечер? Моя мама хочет познакомиться с тобой сегодня за ужином. Как ты на это смотришь?», — от Дениса Лучина.
Мама Дениса хочет познакомиться со мной? Это ещё зачем? Он рассказал ей обо мне? А это зачем? Что вообще происходит?
«Даже не знаю…».
«Зайду за тобой в семь!», — тут же ответил Денис.
Неужели это и есть серьёзные отношения? Такое странное чувство внутри, не пойму только, радость или страх? А может быть и то, и другое.
Весь день не могла ни о чём другом думать. В голове мысли метались, от страха меня тошнило. Мне срочно требовался совет, но спросить его было не у кого, все были заняты чем-то или кем-то другим. Я выбрала строгое чёрное платье ниже колен, волосы собрала в хвост, косметики нанесла минимально. Я выглядела идеально, ни придраться, даже лак с ногтей стёрла.
В половине седьмого я решила выйти из дома и постоять на улице, меня всё ещё тошнило и даже начало немного трясти. Ничего толком не произошло, а я так волнуюсь . Со мной такое впервые.
Игорь остановил меня возле двери.
— Странный у тебя прикид, — сказал он.
— Очень даже я хорошо выгляжу.
— Я о том и говорю! Куда намылилась?
— Не твоего ума дело, — отрезала я.
— Ну вы только гляньте на неё, стерва в образе монашки.
— Почему все называют меня стервой?
Игорь закатил глаза и подтолкнул меня к выходу.
— Иди, иди уже. Жених заждался.
— Он мне не жених, а парень, — поправила я, — Он ещё не пришёл.
— Пришёл. Я ему минут 15 назад сказал, что ты сейчас выйдешь.
— Ты идиота кусок, Лебедев! – выкрикнула я и быстро вышла.
— А потом спрашивает, за что её стервой прозвали… — пробубнил Игорь вслед.
***
— Поверила! И кому поверила? Я ведь так хорошо его знаю, и всё равно повелась. Вот дура!
Я стояла на жутком холоде, будто в одном платье и колготках, будто куртки на мне не было. Казалось, ещё немного, и моё лицо отвалится и упадёт мне под ноги. Всё тело пронизывали миллионы маленьких иголочек, мороз не щадит никого.
Я прокляла всех и всё на свете, пока стояла на этом ужасном холоде.
Свет от фар автомобиля осветили улицу, и в наш двор въехала «ничего себе такая» тачка. Вдруг из неё поспешно вышел Денис, и он не просто вышел, он выпорхнул из авто, как бабочка из рук на волю. Я такое только по телевизору видела, я и подумать не могла, что парень может так элегантно выйти из машины. Он быстрым шагом подошёл ко мне, снял с себя пиджак(тут я заметила, что на нём был шикарнейшего вида костюм и моё сердце затрепетало. Он выглядел потрясно( и костюм и Денис)) и накинул мне на плечи.
— Ты продрогла! – он повёл меня к машине, — Почему ты ждёшь меня на улице, а не дома?
— Долго рассказывать, — выговорила я с трудом.
— Ты нечто.
Он усадил меня в машину. В салоне пахло чем-то цитрусовым и до жути знакомым. И вообще всё выглядело весьма миленько и дорого. Денис сел за руль.
— Не знала, что у тебя есть права, — сказала я, минуя неловкую паузу, непонятно откуда взявшуюся.
— Да ну? Я разве не говорил об этом?
— Не говорил…
— Как-то к слову не пришлось. Да ты и не спрашивала.
Я чувствовала себя маленьким гномиком рядом с гигантским человеком, который вот-вот, да наступит на тебя! Это впервые, чтобы мне не о чем было поговорить с Денисом. Это меня насторожило. Мы ехали молча. Спустя, казалось, вечность Денис завернул во двор. Я вышла из машины, не дожидаясь, пока Денис откроет мне дверь. Я увидела дом и чуть не присвистнула. Огромный! Даже по сравнению с моим домом, этот дом был огроменным домищем!
Денис подтолкнул меня к крыльцу.
— Пойдём, не бойся, — с напускной нежностью сказал он.
Но эти слова никак не подействовали на меня. Меня тошнило от страха, меня душило предчувствие чего-то плохого! Я на дрожащих ногах шла за Денисом, смотря себе под ноги. Я не поднимала глаза до того момента, как Денис не остановился и не позвал меня. Мы вошли в дом. Посреди просторной комнаты, чисто прибранной и довольно роскошной на вид, стояла женщина средних лет в синем фартуке и строго пронизывала взглядом то меня, то Дениса.
— Где мама? – спросил Денис у женщины.
Я с облегчением вздохнула. Это не его мама. Если бы это была она, то я бы не понравилась ей тут же, едва моя нога переступила порог этого дома.
— Она скоро спустится, — ответила женщина учтиво, — Вы сразу пойдёте за стол?
— Через десять минут, — Денис, будто только что вспомнив, помог мне снять куртку, — Мы пойдём.
Он взял меня за руку и повёл за собой. Я упрямо молчала. Тошнота отошла на второй план, на её место пришёл беспричинный гнев. Я вдруг отдёрнула руку и остановилась. Денис в замешательстве остановился, удивлённо глядя на меня.
— Что-то не так? – спросил он в недоумении.
— Ты, — зло бросила я не в силах сдерживаться, — Ты какой-то не такой. Не как обычно. Ты другой сегодня.
— Ангелина…
— Так вы здесь, — раздалось сзади.
В комнату вбежала девочка лет десяти, Денис ловко поймал её в свои объятья. Их сходство было на лицо в самом прямом смысле. Белокурая девочка была точной копией Дениса. Красивая.
— Ты знаешь, мама сегодня не очень-то в духе.
— Спасибо, что предупредила, — Денис поставил девочку на ноги и обратился ко мне, — Моя сестра Мария.
— Ты мне не говорил, что у тебя есть сестра, — я чувствовала полную растерянность. Теперь я смотрела на Дениса иначе, как будто видела его впервые. Казалось, что до этого момента мы были не знакомы. Неужели мы и не были близки, а наша близость была лишь видимостью? Но тогда видимостью чего? Отношений? Но зачем, для чего всё это?
— Ты уверен, что хочешь эту? Ты не пожалеешь о своём решении? Ещё есть время подумать, – сказала вдруг Мария, и моё сознание атаковало меня вопросами, – Мне та больше понравилась. И она красивее.
— Достаточно.
Мы все обернулись. В комнату въехала женщина в коляске. Эта женщина выглядела ещё строже (и даже немного устрашающее) чем та, которую я видела до этого. Её водянисто-голубые глаза смотрели на Марию строго. Мария прикусила язык и опустила голову. Денис вытянулся по струнке, он вдруг изменился в лице, теперь он выглядел взрослым мужчиной, я не верила своим глазам. Я вдруг поняла, что я ничего не понимаю. Женщина подъехала ближе.
— Маша, ты только что доказала мне свою глупость, — произнесла мама Дениса строго. Но когда она говорила, почему-то, смотрела она не на свою дочь, а на меня, что стояла за Денисом, будто прячась, колупала ногти и молчала.
— Мам, это Ангелина, — вдруг сказал Денис, подтолкнув меня вперёд, — Она моя… подруга.
Бух… И сердце моё упало, я замерла на месте. По венам разливался жидкий лёд, а тело начало пылать, как от огня. «Подруга? В каком смысле мне это понимать? Подруга – друг, или подруга – девушка?». Я растерянно смотрела себе под ноги и молчала. Слов у меня не было.
Тем временем мама Дениса, поняв, что я ничего не собираюсь говорить, громко выдохнула, Денис прокашлялся.
— Ну что ж. Меня зовут Наталья Андреевна, — она поймала мой взгляд, а потом добавила:
— Вот и познакомились.
— Пойдёмте за стол? – предложил Денис, и все двинулись к выходу из комнаты. Я осталась стоять на месте.
— Ангелина?.. – вопросительно посмотрел на меня парень, — Ты идёшь?
— Нет, — неожиданно для самой себя сказала я. Слово слетело с губ быстрее, чем я успела закрыть рот. – Я плохо себя чувствую, мне нужно домой.
— Что случилось? – спросила Наталья Андреевна равнодушно, не повернув в мою сторону головы.
Денис, не сказав ни слова, взял меня под руку и отвёл в туалет. То, что эта шикарная комната была именно туалетом, я узнала только тогда, когда увидела унитаз, до этого момента комната напоминала какую-то невероятную купальню для царей и господ. Две большие раковины, которые я с трудом бы смогла обвить руками, кажется, мраморный, пол, в углу небольшой диванчик (интересно, чем таким в туалете нужно заниматься, чтобы устать и воспользоваться им), даже в туалете стоял цветок и большая лампа!
Денис аккуратно усадил меня на диванчик, присел рядом, не отпуская моей руки.
— Что с тобой? – спросил он как-то странно, будто нехотя.
— Не знаю. Я просто плохо себя чувствую.
— Ты не могла сказать это раньше? – бросил он вдруг, становясь раздражительным, — Я бы отменил ужин, не стал бы маму беспокоить. Столько времени потрачено впустую.
От его слов во мне проснулся вулкан. Тошнота, наконец, ушла. Теперь от отчаяния я начала гореть изнутри.
— Ты ведь сам,.. – я резко отдёрнула свою руку, встала спиной к нему и говорила, не поворачиваясь к нему лицом, — Ты сам меня притащил сюда непонятно зачем. Ты сам всё рушишь. Ты сам!
— Что не так?
— Ты спрашиваешь у меня? – я повернулась, хотелось смотреть ему в глаза, — Я вообще не понимаю, что происходит сейчас. Что я вообще здесь делаю? Для чего ты меня привёл в свой дом?
— Я хотел познакомить тебя со своей семьёй! – крикнул он, встав ко мне так близко, что я могла почувствовать запах его духов.
— Но они как-то не горели желанием со мной знакомиться.
— Знаешь, что? Я хоть пытаюсь что-то сделать для наших отношений! Тебе следовало бы давно уже познакомить меня со своим отцом.
— Зачем?
— Потому что мне это нужно!- Он сказал это и вдруг замолчал, отведя взгляд. И я всё поняла.
— Так вот в чём дело…- и тут в голове у меня всё сложилось: отец много работает в последнее время, потому что много людей в этом году хотят попасть на работу в его компанию. Много таких парней, как Денис, хотят эту работу. Я такая…
— …Наивная, — я выдохнула почему-то облегчённо.
И тут я истерически рассмеялась. Денис смотрел на меня, как на сумасшедшую, от этого мне становилось ещё смешнее. Я хваталась за живот, щёки болели, но я продолжала смеяться. Вся эта ситуация вызывала у меня лишь смех. Смех над своей наивностью. Я повелась, как ребёнок, и даже не придала этому никакого значения. Как будто я хотела быть обманутой, как будто я в этом нуждалась. Теперь я нуждалась в свежем воздухе.
— Отойди. Мне рядом с тобой дышать нечем. Ты воняешь предательством, — бросила я и открыла дверь, решаясь уйти.
— Пафасно, — кинул мне вслед он.
— Пока, Денис.
***
Я, забыв совершенно о куртке, быстро обулась и выбежала из ненавистного дома. В нос ударил холодный воздух. Шёл снег. Я так долго его ждала, а сейчас даже не заметила. Я стояла на посреди улицы в платье и не чувствовала холода. Лишь стук сердца, что бешено билось в груди, будто ему тесно.
…И вдруг я поняла, что планета вертится. Мне больно, у меня душа болит, а эта планетка всё непристанно вертиться, и вериться, и как же ей ещё не надоело? И то, что мне в душу плюнули, и то, что мне сейчас так грустно, и то, что я чувствую себя паршиво, ничего из этого не может повлиять на этот бешеный ритм жизни. Жизнь идёт, время идёт, ничего, ничего абсюлютно не изменилось в моём окружении. И вроде ноги на месте, и руки две, и всё слышу, и всё вижу, даже если сейчас смутно.
И на смену отчаянию, на смену грусти и чувству безысходности пришла злость. Злость лютая, такая дикая, что даже противно это осознавать. Я в одну секунду возненавидела всех.
«Что я действительно хочу от них?» — почему, ну почему я не задала себе этот вопрос с самого начала? Почему я набрела на него только сейчас, когда уже совсем поздно и ничего невозможно изменить?
Моя беда и большая проблема в том, что не хочу ничего. И это действительно так, теперь я понимаю. Мне ведь действительно ничего от них не нужно, и они мне не нужны. И мне не нужна бесконечная неумирающая любовь, негаснущие звёзды, пачки денег, куча друзей, популярность, слава, признанность… Наверное, единственное, что мне было нужно, это хороший пинок под зад, который помог мне сделать шаг вперёд. Может быть, я бы споткнулась и упала лицом в грязь, но это куда лучше, чем просто стоять на месте и мёрзнуть, а потом заболеть ангиной или чем похуже…
Мой предел далеко не небо, не космос и даже не галактика. Мой предел – пустота, бездна, из которой нет выхода.
Я сама себя загнала в эту пустоту. Я надела на себя розовые очки, вставила в уши наушники и шла, шла, шла, пока уставшие ноги не привели меня в тупик. И что мне было делать, когда я носом уткнулась в высокую, непробиваемую стену? Я остановилась, сняла очки, вытащила наушники из ушей и чуть не задохнулась! Реальность больно ударила в нос, ослепила, белым дымом поселилась в душе, мешая рассмотреть всё вокруг, мешая рассмотреть своё собственное сердце, которое именно в тот момент начало кровоточить.
Я сама во всём виновата и винить могу только себя, но… Но так внутри болит ещё больше, а рана будет заживать так долго…
Взлетать, падать, подниматься, но больше уже не летать, а ходить по земле уверенным, быстрым шагом, обходя грабли стороной, вот что мне сейчас нужно. Но летать так хочется, и небо манит… Но я не стану собственноручно отрубать свои крылья и становится такой же, как все: смотреть строго под ноги, глаза не устремлять ввысь. Нет, я не стану рыть себе могилу, будучи ещё живой. И пусть моё сердце сейчас так быстро бьётся, оно успокоится, а вместе с ним и я.
Не помню, как я шла домой, не помню, как я дошла до кровати, не помню, как разделась и легла в кровать. Не помню, и не хочу вспоминать.
Забыть всё, как сон, которого не было, — вот моя цель.
Впервые я спала крепко, мне ничего не снилось. Я бы, может, даже выспалась, если бы не шум, от которого я тут же открыла глаза. Кутаясь в одеяло, я шла на истошные и такие знакомые крики.
На кухне Вика, уперев руки в бока, и Игорь, спрятав одну руку в карман, а другой динамично жестикулируя, стояли друг напротив друга и буквально орали друг на друга. Каждый пытался перекричать другого, я пыталась не зевать и не вмешиваться. «Вмешаюсь, если в ход пойдут кулаки,» — подумала я и стала подслушивать, о чём скандал.
— Не смей на меня кричать, понял? – крикнула Вика.
— Ты меня провоцируешь! – крикнул в ответ Игорь, — Скажи этому уроду, чтобы не приходил сюда, или я его впечатаю в дверь.
— Что тебе так не нравится? Какая тебе разница?
— Мне не нравится, что у него нет мозгов, если он не может отличить тебя, которую впервые видит, от той, которую когда-то знал.
— Это его проблемы. Тебя это волнует?
— Волнует. Одной тебе на всё наплевать! – бросил Игорь и ошарашил Вику тут же. Одной фразой уделал!
— Я не понимаю, что ты от меня хочешь сейчас! – взвизгнула сводная сестра, схватила парня за грудки, впритык встала к нему, метая глазами молнии.
Игорь скинул с себя её руки, и Вика оскорбилась этому жесту, снова сложила руки на груди. Её руки были сжаты в кулаки.
— Всё ты понимаешь, — Игорь опустил глаза. Я даже высунула голову из-под одеяла, наблюдая за развязкой, — Ты только делаешь вид, что тебя это не касается. Я подожду ещё, если ты дашь мне понять, что мне есть чего ждать.
— Остынь. Я устала от этого.
— Ты мне ответишь? – серьёзно спросил Игорь, глядя ей прямо в глаза, — Говори сейчас. Не тяни, сколько можно? Я не твоя игрушка.
— И я не твоя, — ответила Вика, отведя взгляд, — Давай на сегодня закончим…
— Не ответишь?
— Нет. – Отрезала она.
— Я знал, что от тебя не нужно было ждать искренности. Я в тебе разочарован, — он сказал это, развернулся и вышел, не обратив внимания на меня, сидящую в коконе из одеяла и всё это время наблюдавшую за ними.
Через несколько секунд из комнаты показалась Вика. Заметив меня, он лишь на долю секунды остановилась передо мной, но быстро прошла мимо. Я удивлённо смотрела ей вслед. Вика плакала. Я впервые видела её слёзы. Клянусь, я думала, что у неё просто нет слёзных желез. Но, увидев её мокрые от слёз щёки, я потеряла дар речи и на секундочку, на совсем крохотный миг, мне стало её по настоящему жаль.
Вика закрылась в туалете и не выходила из него долгое время. В голову ко мне вдруг стали приходить странные мысли о том, что она может с собой что-нибудь сделать, но я отгоняла их, ведь мне всё равно. Но, так, на всякий случай, я налегла на дверь и прислушалась. Ничего. Тогда я постучала.
— Эй, выходи. Мне нужно в туалет, — видя, что результата ноль, добавила:
— Срочно надо.
Как ни странно, это сработало. Она вышла из туалета без косметики, с припухшим носом и надутыми щеками. Красные глаза смотрели мимо меня. Она хотела что-то сказать, но едва она открыла рот, как в дверь позвонили. Кати не было дома, дверь открыл Игорь. Я, всё ещё кутаясь в одеяло, пошла посмотреть, кто пришёл. Вика тихонько шла сзади, потирая нос.
Неожиданно, – это когда ты думала, что Катя вернулась из магазина, а вместо неё на коврике «Добро пожаловать» стоит Денис, которого ты не видела уже долгое время. И, быть может, я могла забыть его, но его глаза – никогда. Его взгляд, такой острый, что можно было бы тут же порезаться, смотрел на меня. Мой взгляд тут же забегал по комнате, лишь бы не смотреть на него, лишь бы не смотреть.
— Это вот этот тебе нравится? – спросил Игорь, и от неожиданности я покрылась мурашками.
— Что? – спросила я и поняла, что мы с Викой сказали это одновременно.
Я посмотрела на неё, она тупо уставилась на меня красными глазами, чуть наклонив на бок голову. Игорь горько усмехнулся.
— Даже так.
— Не понял, — дошло до Дениса-из-школы, — В смысле?
— Тебе он нравится или нет? – нетерпеливо спросил Игорь, сжимая кулаки и закипая от наступающей злости. Он переводил взгляд с меня на Вику, потом на Дениса, и я не выдержала.
— Кого ты спрашиваешь?!
— А я вот тоже ничего не понял, — вторая из двойных дверей открылась, за ней оказался мой Денис. Он был крайне зол, в глазах странный блеск, губы плотно сжаты. Ещё немного, и он взорвётся.
— Давно ты там стоишь? – не найдя, что спросить, ляпнула я.
— В смысле: «Кого ты спрашиваешь?»? – проигнорировал он, косясь на Игоря.
— Только не снова… — подумала я, а, оказалось, сказала вслух.
Испуганно прикрыла рот и уставилась на Игоря. Он, извиняясь, пожал плечами. Все смотрели на меня.
— Ты всё ещё не решила, кто тебе больше нравится? – прошептала мне в спину Вика. Я вздрогнула.
— Я всё слышу, — отозвался Игорь, — Ну, в принципе, можно и втроём гулять, да ведь, Гель? Если уж ты решить не можешь, с кем тебе встречаться, а с кем не встречаться.
— А пока ты решаешь, я, пожалуй, пойду, — произнёс мой, видимо, бывший парень, — Потом расскажете мне.
— И мне, — бросил Денис-со-школы, — Я тоже пойду.
— А чего приходил-то?
— Хотел увидеть.
— Это кого же из нас? – съязвил Игорь.
Денис посмотрел на Вику, потом медленно перевёл взгляд на меня. Я почувствовала, как Вика замерла, и меня захлестнула ревность.
— Началось, — вздохнул Игорь. Улыбка сползла с его лица.
В комнате наступила оглушающая тишина…
***
Вечером мне на телефон пришла смс:
«Чтобы влюбиться в тёплое лето, сначала нужно пережить холодную зиму и пять снегопадов подряд. Чтобы полюбить закат, сначала нужно увидеть сто восходов солнца. Чтобы полюбить холодный чай, сначала нужно пить горячий. Но из-за нежелания ждать, ты разбавила горячий чай холодной водой и испортила вкус… ».
Я ответила: «Пафасно» и удалила сообщение.
Конец второй части.
